Издателство "Фльорир"

Двуезичната книга „Пiсня про людину / Песен за човека” съдържа стихове на Никола Вапцаров в превод на поетесата Любов Цай. Книгата е съвместно издание на изд. „Фльорир”, София, и изд. „Янтар”, Луганск. Приложени са документи, цветни снимки и рецензии на Виталий Свиридов, Дафинка Станева и Микола Тютюнник. Всяка отделна бройка от тиража е номерирана машинно. Изданието е луксозно, подарък за букинистите и ценителите на изящната словесност. На 384 страници са включени оригинали и преводи на украински на над 50 стихотворения на Никола Вапцаров.

Да знаеш ти живота как обичам

Съдбата на поета Никола Вапцаров е белязана със знака на трагичното извисяване, на жертвеността в името на един по-справедлив живот, отдаден за ближния и за Родината. Това не е нещо непознато в българската литературна история. Нека си спомним Христо Ботев, Димчо Дебелянов, Гео Милев, Стамен Панчев. Те не се скриха в топлите стаи и канцеларии, за да общуват с музата на поезията, а предпочетоха епичния път на истинските мъже, за които словото и делото са неотделими.

Тези особености на Вапцаровото битие несъмнено се отразяват в творчеството на поета, недооценено от неговите съвременници. В него той осмисля историята, търси връзка и води диалог с хората. То е искрено и социално-нравствено, философски насочено и стилово многогласно.

В него звучи ритъмът на новото време. Затова и ключовите смислови центрове във Вапцаровата поезия са: животът, смъртта, родината, поезията, вярата, свободата, прогресът, неизменно насочени към личността, към човека.

Героят на Вапцаров е най.често обикновен човек – работник, селянин, огняроинтелигент. Той е носител и на земното, трудовото начало, и на фината, стигаща до болка чувствителност. Той тръгва по света, неосъзнат от погубващите го злоба, омраза, понякога престъпление, за да извърви стръмния път към човека в себе си.

През 1940 г. поетът със собствени средства издава своята единствена стихосбирка «Моторни песни» като в нейното съдържание не включва всички свои лирически творби. Сбирката съдържа само двадесет стихотворения, разпределени в четири цикъла: «Песни за човека» (където са поместени «Вяра», «Романтика», «Писмо», «Песен за човека» и др.), «Песни за Родината» («Родина», «Земя», «Хайдушка» и др.), «Песни» («Огняроинтелигентска», «Любовна»), «Песни за една страна» («Сън», «Песен за другаря», «Песен за жената», «Писмо»).

Терминът «песни» е определящ в поетичното самосъзнание на поета, в композиционното изграждане на стихосбирката. Той е в заглавието на книгата, с него са озаглавени циклите, той е в заглавията на отделни стихотворения. Въпреки че песните нямат песенен характер, те сякаш носят народностното разбиране за песента – тя може да е тъжна, гневна, да изразява различни нюанси от чувства. Освен това «песни» е знак, че творбите от една страна се обединяват в единна цялост, а от друга – за разграничаване на циклите един от друг според тяхната тематика.

На пръв поглед «Песни за Родината» и «Песни за една страна» изцяло се вписват в опозицията: свое – чуждо. Родното и чуждото са изцяло подвластни на динамиката, на двойнствеността от Вапцаровата лирика. «Тази земя – не е моя земя» – от една страна. И от друга: «Сега за мене ти си участ//Сега за мене си съдба». В търсенето на Родината поетът изразява драматизма на своето време, осъзнавайки люшкането на Отечеството между новото и старото, между традицията и прогресивните идеи.

Стихотворенията от «Песни за една страна» са свързани идейно и тематично. В стихотворенията поетът се движи от социалния план към личния. В социално-историческия конфликт той разкрива най-личното, най-скъпото у човека. Идеологическото се стопява пред съкровеността на човешкото. Етиката и доброто в съзнанието на обикновената жена – «Майко, Фернандес убит» – се сблъскват с безпощадните закони на борбата: «Тръгват, бият се. Защо?// Само хлябът ли ги сбира?»

Вапцаров си отива неразбран като поет. Неговата вярност към левите революционни идеи, антифашисткият му патос, новата му поетика, прекият му изказ, липсата на патетика, неговите «навъсени» и «къси» стихове – всичко това го отдалечава от познатата поезия – сресана, подредена, с «парфюмен аромат».

Той поставя неведнъж въпроса за поезията, за нейната роля в битието на човека. Убеден е, че в нея трябва «да диша на новото време стихът». За поета висша ценност в поезията е простотата – «Записвай го просто и честно,//тъй както// просто го пее народа» («Доклад»), непосредствеността, диалога, разговорната интонация. Не случайно някои критици (Радосвет Коларов) наричат Вапцаровата поезия «говореща вселена». Той познава драматизма на борбата не от писания и мемоари. Той усеща историята, влиза в спор с нея, осъзнавайки, че човекът със своя устрем към дела прави историята. Затова и така просто, без неистовост и героична патетика той пише своите последни стихове «Борбата е безмилостно жестока» и «Понякога ще идвам във съня ти».

Той е усетил «мъката ненаписана», не съжалява, че загива в епичната борба и приема достойно самотата на смъртта.

Светът отдава дължимото на неговите песни през 1952 г., когато посмъртно го удостоява с Международната награда за мир. Този факт е показателен днес, когато светът се тресе от политически, религиозни, икономически, междунационални конфликти. Вапцаровата поезия с искреността и зова за справедливост между хората ще достига винаги до човешките сърца. Дано почитателите на поетичното слово в Украйна чрез прекрасните преводи на Любов Цай усетят човешкото звучене на Вапцаровите стихове и техния оптимизъм: «Да знаеш ти живота как обичам//И колко мразя празните химери».

Дафинка Станева

СЕРМЯЖНАЯ ПРАВДА ЯЗЫКОВОГО ПОСРЕДНИЧЕСТВА ЛЮБЫ ЦАЙ

С той самой ветхозаветной поры, когда в наказание за вавилонское столпотворение на мир человеческий в лице рода хамитов обрушилось «тихое замешательство» и люди перестали понимать друг друга, заговорив на разных языках, – видимо, с той самой поры и возникла острая необходимость языкового посредничества. Благородная миссия, осуществляемая лингвистами и переводчиками в пользу духовно-интеллектуального един-

ства народов, – задача не из лёгких, но она – истинная радость для людей боговдохновенных, особенно в области поэтического перевода.

Люба Цай – одна из таких личностей, коим дано «поверить алгеброй гармонию» и соединять «шестерёнки» в планетарном механизме всеобщей структуры иноязычных культур. Вопреки кантовскому противопоставлению двух типов мышления – логического и синтетического – талант Цай плодотворно совмещает в себе оба типа как проявленное доказательство концепции нового времени в духе логического позитивизма.

Обладая врождённой склонностью к математическому анализу и каким-то метафизическим чутьём поэта угадывая нумерологические особенности словосочетаний и морфем языка.источника и языка.объекта, Люба Цай сверяет качество поэтического перевыражения иноязычных текстов едва ли не с кардиограммой собственного сердца.

Особенно показательна в этом смысле переводческая трансформация поэзии с болгарского языка на украинский язык. Надо сказать, что переводческий дар поэтессы не возник на пустом месте: талант Любы Цай – это вполне зрелый плод этнически смешанной генеалогии. Поэтесса родилась в Украине, в одном из болгарских поселений Запорожской области. Язык патриарха болгарской литературы Ивана Вазова и язык Великого Кобзаря, равно как и язык гениального Пушкина, для Любы Цай родные. Переводчица прекрасно ориентируется в лабиринте забавных ловушек «ложных друзей переводчика», которых для русского человека в болгарском языке более чем достаточно. «Русскому стыдно не знать по-болгарски. Русский должен знать все славянские наречия » – с пламенной убеждённостью говорит Дмитрий Инсаров, литературный герой романа «Накануне» Ивана Тургенева. Люба Цай – нынешнее живое и доброжелательное воплощение некоторых лингвистических идей неумирающего славянофильства. Известно, что стихотворный текст далеко не всегда является поэтическим текстом. «Писать стихи – не значит быть поэтом » – справедливо утверждал великий литературный критик России. Переводить опыты версификации несопоставимо проще, чем «перевыражать» поэзию

Когда-то Александр Блок очень образно и точно сконструировал модель поэзии как «покрывала, растянутого на остриях нескольких слов». Возможно ли трансформировать модель эфемерно тонкой конструкции из стихотворного текста одного языка в стихотворный текст иного языка, сохранив при этом мистические размеры «покрывала», семантико-стилистические особенности оригинала, его фонику, ритмику, сохранив экспрессивно.стилистические функции фразеологических единиц?.. Люба Цай этого не знает – она просто непостижимым образом осуществляет эту работу качественно, соразмерно и нерасточительно! Очевидное доказательство тому — настоящая книга, которую держит в руках читатель, с патетико-символическим названием «Песня о человеке».

Напомню, что в начале 80-х годов прошлого столетия киевское издательство художественной литературы «Дніпро» выпустило поэтический сборник (10000 экз.!) с аналогичным названием. Подборка стихов Николы Вапцарова в переводе уроженца Карпат Дмитрия Павлычко с болгарского языка на украинский язык являет собою наиболее полное поэтическое наследие болгарского поэта-революционера в книге, изданной в Украине. Вступительная статья к этому сборнику – «Апостол правди і людяності» – добротно и крепко сработана самим Павлычко. Вызывают уважение обширное знание материала, глубина литературно-художественного и психологического анализа с исключительной полнотой погружённости в контекст исторических событий. Неудивительно, что эти профессиональные потенции позволили автору трансформировать стихотворные тексты болгарского поэта на украинский язык без нарушения функции поэтического перевода, сложившейся в первой четверти XIX столетия, (может быть, одной из самых главных функций в случае с поэзией Вапцарова) – функции политической.

Казалось бы, такой прецедент может отбить всякую охоту к невольному переводческому «состязанию» с крупным украинским поэтом, известным литературным критиком и переводчиком высокого ранга. «Заговорившая» на украинском языке европейская поэзия не в малой степени обязана творческим усилиям Дмитрия Павлычко. В хоре выдающихся голосов: Данте, Петрарка, Шекспир. Гёте, Бодлер, Камоэнс, Ибсен, Хосе Мартин, Лорка, Рильке, Стафф... и многие, многие другие. «Даже на дыбы могу подняться перед Богом», – говорит о себе поэт-переводчик в одном из своих сонетов

Самооценка, нравственный императив Любы Цай не зашкаливает на поэтической волне. «Трудовую лошадку» – так она говорит о себе – искренне волнует проблема деятельного начала в человеке. Подобно тургеневскому Инсарову, вся жизнь которого освящена огненной любовью к Болгарии, к её освобождению, поэтессу-переводчицу мало заботят те или иные формальные, ложные приоритеты и в поэзии, и в жизни. Не во внешнем, во внутреннем – деятельная суть переводческой практики Цай, её генетическая способность «приникать» (от древнерусского «приничити» – объединяться, составлять единое целое) к миру высокого, вечного Кажется, что трансперсональная близость к различным национальным архетипам дают переводчице дополнительные силы к бескорыстному подвижничеству на обширном поле духовной деятельности; на поле, в плодородных слоях которого до сих пор ещё живы корни высокой поэзии, и в которых, до сих пор ещё бурлят живительные соки Христо Ботева, Ивана Вазова, Гео Милева, Христо Смирненского, Николы Вапцарова В период глобальной рекомбинации нравственных приоритетов на планетарно-космическом изломе «эпохи перемен», может быть, единственное, что может спасти человечество от деградации и гибели, – это жертвенная Любовь и не менее жертвенное уважение к своему прошлому. Страшно потерять уважение к духовным ценностям своих предков!

Это и есть единственная, настоящая «сермяжная правда» Любы Цай – поэтессы, переводчицы и человека!